Мои любимы стихи из различных художественных книг, прощу любить и жаловать. Правда название для всех этих стихов  я придумывал сам.

Автор:Андрей Ливадный

«Остров Надежды»
Я видел страх в глазах солдата,
Архангел с ликом сатаны
Сюда привел меня когда-то.
К осколкам ледяной войны.

И те, кто выжил, будут вечно
Завидовать своим врагам,
Чьи души кружат тут и там,
В безмолвном крике бесконечном…

Кровавый шар во мраке ночи
Парит по воле мертвецов,
Обитель смерти. Кто захочет
Взглянуть в безносое лицо?

Кто сможет под огнем машин
Средь холода  стальных развалин,
Оставшись навсегда один,
Сказать: «Я жив. И я нормален»?

Мы возвращались, чтобы жить.
Мы были легкими, как тени,
Но, видно, злое проведенье
Хотело путь наш предрешить.

Кострами смерти вспыхнул космос,
Молча над участью планет,
И сотни кораблей, как осы,
Несли лишь смерть. Да будет СВЕТ
Аннигиляции ниспослан,
Богам, которых больше нет!...

«Недописанные стихи»
Чиста как снег, твоя душа …
Сон повзрослевшего младенца
Проистекает не спеша,
В такт криогенным ритмам сердца…

Лишь резкий ультрафиолет
Змеится по чертам застывшим…
Взрослеет разум сред тенет,
Несущих байты псевдожизни… 

Но белый снег твоей души,
Вне оцифрованной вселенной…
Растает…

        «Одиночка»
Как одинокая свеча,
Душа бессмертного пилота,
Так холодна и горяча…
С холодных губ горячий шепот
Срывался… Внемлет «Одиночка».
Ей дальше жить и воевать,
А он угас, но междустрочье
Успел заполнить, досказать
Своими мыслями, словами,
О чем не смел он крикнуть вслух …
Единственный, последний друг
Его заветными мечтами
Вдруг захлебнется, и вокруг
Настанет мир иных иллюзий,
«Alone» ,«Climens», «Beatris»
Живее, чем иные люди,
Воспримут странный термин:
«ЖИЗНЬ»…

        «Форпост»
На экранах свет тысячи звезд,
Тишь отсеков. Разорваны нервы…
Горсть людей и машин. Форпост.
Каждый знает, что будет первым…

Ложемента огарок остыл…
Отработан ресурс катапульты,
Аварийных огней на пультах
Мертвым светом узор застыл.

Влажный сумрак чужих болот,
Черный город - черные ночи…
Шунт оборван… Свет звездный пьет
Сирота… Сирота «Одиночка»…

Шаг истории… Бег веков.
Твоя жизнь во Вселенной – миг,
Лишь души оголтелый вскрик
За пределом понятий и слов…

Будут собраны вместе эпохи,
Время смерти затянет узлы,
И потребуют страшной мзды
Понимания малые крохи…

Автор: Андрей Левитский

    «Записка призрака»
Я увожу в подвалы сновидений,
В ночные ужасы и вековечный сон.
Я увожу к погибшим поколеньям,
Был темным злом Создатель вдохновлен.
Я высшей силой, группой О-Сознанья
И ноосферой смерти сотворен,
Страшней меня лишь адские созданья,
Открыв меня, навечно ужаснитесь,
Вошедшие – назад вы не вернитесь!

Н.Гумилёв "Сrеdo"

Откуда я пришел, не знаю...
Не знаю я, куда уйду,
Когда победно отблистаю
В моем сверкающем саду.

Когда исполнюсь красотою,
Когда наскучу лаской роз,
Когда запросится к покою
Душа, усталая от грез.

Но я живу, как пляска теней
В предсмертный час большого дня,
Я полон тайною мгновений
И красной чарою огня.

Мне все открыто в этом мире
И ночи тень, и солнца свет,
И в торжествующем эфире
Мерцанье ласковых планет.

Я не ищу больного знанья
Зачем, откуда я иду.
Я знаю, было там сверканье
Звезды, лобзающей звезду,

Я знаю, там звенело пенье
Перед престолом красоты,
Когда сплетались, как виденья,
Святые белые цветы.

И жарким сердцем веря чуду,
Поняв воздушный небосклон,
В каких пределах я ни буду,
На все наброшу я свой сон.

Всегда живой, всегда могучий,
Влюбленный в чары красоты.
И вспыхнет радуга созвучий
Над царством вечной пустоты.

Отредактировано Руслан (2008-09-14 21:48:36)

Омар Хайям. Рубаи.

Вот снова день исчез, как ветра легкий  стон,
Из нашей жизни, друг, навеки выпал он.
Но я, покуда жив, тревожиться не стану
О дне, что отошел, и дне, что не рожден.
                                ***
Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?
В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим.
Как много чистых душ под колесом лазурным
Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?
                                ***
Не таи в своем сердце обид и скорбей,
Ради звонкой монеты поклонов не бей.
Если друга ты вовремя не накормишь -
Все сожрет без остатка наследник-злодей.
                                ***
Если все государства, вблизи и вдали,
Покоренные, будут валяться в пыли -
Ты не станешь, великий владыка, бессмертным.
Твой удел не велик: три аршина земли.
                                ***
От нежданного счастья, глупец, не шалей.
Если станешь несчастным - себя не жалей.
Зло с добром не вали без разбора на небо:
Небу этому в тысячу раз тяжелей!
                                ***
Много ль проку от наших молитв и кадил?
В рай лишь тот попадет, кто не в ад угодил.
Что кому на роду предначертано будет -
До начала творенья господь утвердил!
                                 ***
"Ад и рай - в небесах", - утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай - это две половины души.
                              ***
Каждый молится богу на собственный лад.
Всем нам хочется в рай и не хочется в ад.
Лишь мудрец, постигающий замысел божий,
Адских мук не страшится и раю не рад.
                            ***
Горе сердцу, которое льда холодней,
Не пылает любовью, не знает о ней.
А для сердца влюбленного - день, проведенный
Без возлюбленной, - самый пропащий из дней!
                              ***
Тот, кто с юности верует в собственный ум,
Стал, в погоне за истиной, сух и угрюм.
Притязающий с детства на знание жизни,
Виноградом не став, превратился в изюм.
                              ***
Волшебства о любви болтовня лишена,
Как остывшие угли - огня лишена,
А любовь настоящая жарко пылает,
Сна и отдыха, ночи и дня лишена.
                          ***

Наталья Кобзарь "Баллада об ожидании"

Он столько башмаков стоптал
о камни пыльных мостовых,
он сто имён узнал на вкус…
И столько раз шептал “Мой ангел,
этот мир для нас двоих!”
Себе твердя “я не вернусь…”

Он пил шеломом с сотни рек
он брал вино из стольких рук,
не понимая для чего…
Пока она его ждала,
ткала полотна из разлук
пока молилась за него…

Он сто ремёсел изучил,
сад посадил, построил дом
он был и с Дьяволом на ты…
И сто смертей прожив, он – пережил.
На гору ввысь взошел
Смеясь без страха высоты…

Он были и щедрым, и скупым,
он был монархом и рабом,
и перемерял сто ролей,
пока она его ждала,
пока не думала о том,
что он не думает о ней…

И как по воздуху скользя,
идя за сказочным клубком
он поседел насквозь в пути…
И понял вдруг, что он ловил,
всю жизнь, как бабочку сачком!

И он спешил назад, так смел.
“Ещё напьюсь я жизни всласть!”
И, в общем, если бы он успел
- то был бы счастлив, Боже мой!
Но вот она устала ждать…

Эдгар По. "Ворон"

Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой,
Меж томов старинных, в строки рассужденья одного
По отвергнутой науке и расслышал смутно звуки,
Вдруг у двери словно стуки – стук у входа моего.
"Это – гость,– пробормотал я, – там, у входа моего,
Гость, – и больше ничего!"

Ах! мне помнится так ясно: был декабрь и день ненастный,
Был как призрак – отсвет красный от камина моего.
Ждал зари я в нетерпенье, в книгах тщетно утешенье
Я искал в ту ночь мученья, – бденья ночь, без той, кого
Звали здесь Линор. То имя... Шепчут ангелы его,
На земле же – нет его.

Шелковистый и не резкий, шорох алой занавески
Мучил, полнил темным страхом, что не знал я до него.
Чтоб смирить в себе биенья сердца, долго в утешенье
Я твердил: «То – посещенье просто друга одного».
Повторял: "То – посещенье просто друга одного,
Друга, – больше ничего!"

Наконец, владея волей, я сказал, не медля боле:
"Сэр иль Мистрисс, извините, что молчал я до того.
Дело в том, что задремал я и не сразу расслыхал я,
Слабый стук не разобрал я, стук у входа моего".
Говоря, открыл я настежь двери дома моего.
Тьма, – и больше ничего.

И, смотря во мрак глубокий, долго ждал я, одинокий,
Полный грез, что ведать смертным не давалось до тою!
Все безмолвно было снова, тьма вокруг была сурова,
Раздалось одно лишь слово: шепчут ангелы его.
Я шепнул: «Линор» – и эхо повторило мне его,
Эхо, – больше ничего.

Лишь вернулся я несмело (вся душа во мне горела),
Вскоре вновь я стук расслышал, но ясней, чем до того.
Но сказал я: "Это ставней ветер зыблет своенравный,
Он и вызвал страх недавний, ветер, только и всего,
Будь спокойно, сердце! Это – ветер, только и всего.
Ветер, – больше ничего!"

Растворил свое окно я, и влетел во глубь покоя
Статный, древний Ворон, шумом крыльев славя торжество,
Поклониться не хотел он; не колеблясь, полетел он,
Словно лорд иль лэди, сел он, сел у входа моего,
Там, на белый бюст Паллады, сел у входа моего,
Сел, – и больше ничего.

Я с улыбкой мог дивиться, как эбеновая птица,
В строгой важности – сурова и горда была тогда.
"Ты, – сказал я, – лыс и черен, но не робок и упорен,
Древний, мрачный Ворон, странник с берегов, где ночь всегда!
Как же царственно ты прозван у Плутона?" Он тогда
Каркнул: «Больше никогда!»

Птица ясно прокричала, изумив меня сначала.
Было в крике смысла мало, и слова не шли сюда.
Но не всем благословенье было – ведать посещенье
Птицы, что над входом сядет, величава и горда,
Что на белом бюсте сядет, чернокрыла и горда,
С кличкой «Больше никогда!».

Одинокий, Ворон черный, сев на бюст, бросал, упорный,
Лишь два слова, словно душу вылил в них он навсегда.
Их твердя, он словно стынул, ни одним пером не двинул,
Наконец я птице кинул: "Раньше скрылись без следа
Все друзья; ты завтра сгинешь безнадежно!.." Он тогда
Каркнул: «Больше никогда!»

Вздрогнул я, в волненье мрачном, при ответе столь удачном
"Это – все, – сказал я, – видно, что он знает, жив года,
С бедняком, кого терзали беспощадные печали,
Гнали вдаль и дальше гнали неудачи и нужда.
К песням скорби о надеждах лишь один припев нужда
Знала: больше никогда!"

Я с улыбкой мог дивиться, как глядит мне в душу птица
Быстро кресло подкатил я против птицы, сел туда:
Прижимаясь к мягкой ткани, развивал я цепь мечтаний
Сны за снами; как в тумане, думал я: "Он жил года,
Что ж пророчит, вещий, тощий, живший в старые года,
Криком: больше никогда?"

Это думал я с тревогой, но не смел шепнуть ни слога
Птице, чьи глаза палили сердце мне огнем тогда.
Это думал и иное, прислонясь челом в покое
К бархату; мы, прежде, двое так сидели иногда...
Ах! при лампе не склоняться ей на бархат иногда
Больше, больше никогда!

И, казалось, клубы дыма льет курильница незримо,
Шаг чуть слышен серафима, с ней вошедшего сюда.
"Бедный!– я вскричал,– то богом послан отдых всем тревогам,
Отдых, мир! чтоб хоть немного ты вкусил забвенье, – да?
Пей! о, пей тот сладкий отдых! позабудь Линор, – о, да?"
Ворон: «Больше никогда!»

"Вещий, – я вскричал, – зачем он прибыл, птица или демон
Искусителем ли послан, бурей пригнан ли сюда?
Я не пал, хоть полн уныний! В этой заклятой пустыне,
Здесь, где правит ужас ныне, отвечай, молю, когда
В Галааде мир найду я? обрету бальзам когда?"
Ворон: «Больше никогда!»

"Вещий, – я вскричал, – зачем он прибыл, птица или демон
Ради неба, что над нами, часа Страшного суда,
Отвечай душе печальной: я в раю, в отчизне дальней,
Встречу ль образ идеальный, что меж ангелов всегда?
Ту мою Линор, чье имя шепчут ангелы всегда?"
Ворон: «Больше никогда!»

"Это слово – знак разлуки! – крикнул я, ломая руки. -
Возвратись в края, где мрачно плещет Стиксова вода!
Не оставь здесь перьев черных, как следов от слов позорных?
Не хочу друзей тлетворных! С бюста – прочь, и навсегда!
Прочь – из сердца клюв, и с двери – прочь виденье навсегда!
Ворон: «Больше никогда!»

И, как будто с бюстом слит он, все сидит он, все сидит он,
Там, над входом, Ворон черный с белым бюстом слит всегда.
Светом лампы озаренный, смотрит, словно демон сонный.
Тень ложится удлиненно, на полу лежит года, -
И душе не встать из тени, пусть идут, идут года, -
Знаю, – больше никогда!

Отредактировано Весенний Лист (2008-09-28 14:48:15)